Введите ответ в поле ввода

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания B1–B7; C1, C2.

Одинцова сидела, прислонясь к спинке кресел, и, положив руку на руку, слушала Базарова. Он говорил, против обыкновения, довольно много и явно старался занять свою собеседницу, что опять удивило Аркадия. Он не мог решить, достигал ли Базаров своей цели. По лицу Анны Сергеевны трудно было догадаться, какие она испытывала впечатления: оно сохраняло одно и то же выражение, приветливое, тонкое; её прекрасные глаза светились вниманием, но вниманием безмятежным. Ломание Базарова в первые минуты посещения неприятно подействовало на неё, как дурной запах или резкий звук; но она тотчас же поняла, что он чувствовал смущение, и это ей даже польстило. Одно пошлое её отталкивало, а в пошлости никто бы не упрекнул Базарова. Аркадию пришлось в тот день не переставать удивляться. Он ожидал, что Базаров заговорит с Одинцовой, как с женщиной умною, о своих убеждениях и воззрениях: она же сама изъявила желание послушать человека, «который имеет смелость ничему не верить», но вместо того Базаров толковал о медицине, о гомеопатии, о ботанике. Оказалось, что Одинцова не теряла времени в уединении: она прочла несколько хороших книг и выражалась правильным русским языком. Она навела речь на музыку, но, заметив, что Базаров не признаёт искусства, потихоньку возвратилась к ботанике, хотя Аркадий и пустился было толковать о значении народных мелодий. Одинцова продолжала обращаться с ним, как с младшим братом: казалось, она ценила в нём доброту и простодушие молодости –  и только. Часа три с лишком длилась беседа, неторопливая, разнообразная и живая.

Приятели наконец поднялись и стали прощаться. Анна Сергеевна ласково поглядела на них, протянула обоим свою красивую белую руку и, подумав немного, с нерешительною, но хорошею улыбкой проговорила:

–  Если вы, господа, не боитесь скуки, приезжайте ко мне в Никольское.

–  Помилуйте, Анна Сергеевна, –  воскликнул Аркадий, –  я за особенное счастье почту...

–  А вы, мсье Базаров?

Базаров только поклонился –  и Аркадию в последний раз пришлось удивиться: он заметил, что приятель его покраснел.

–  Ну? –  говорил он ему на улице, –  ты всё того же мнения, что она –  
ой-ой-ой?

–  А кто её знает! Вишь, как она себя заморозила! –  возразил Базаров и, помолчав немного, прибавил: –  Герцогиня, владетельная особа. Ей бы только шлейф сзади носить да корону на голове.

–  Наши герцогини так по-русски не говорят, –  заметил Аркадий.

–  В переделе была, братец ты мой, нашего хлеба покушала.

–  А всё-таки она прелесть, –  промолвил Аркадий.

–  Этакое богатое тело! –  продолжал Базаров, –  хоть сейчас в анатомический театр.

–  Перестань, ради Бога, Евгений! Это ни на что не похоже.

–  Ну, не сердись, неженка. Сказано –  первый сорт. Надо будет поехать к ней.

–  Когда?

–  Да хоть послезавтра.

 (И.С. Тургенев, «Отцы и дети»)