Беседе Василия Ивановича с Аркадием предшествует целый ряд их
жизненных перипетий. Дайте определение цепочки событий, составляющих
непосредственное содержание произведения.
Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания #.
Позвольте полюбопытствовать: вы давно с моим Евгением знакомы?
– С нынешней зимы.
– Так-с. И позвольте вас ещё спросить, – но не присесть ли нам? – позвольте вас спросить, как отцу, со всею откровенностью: какого вы мнения о моём Евгении?
– Ваш сын – один из самых замечательных людей, с которыми я когда-либо встречался, – с живостью ответил Аркадий.
Глаза Василия Ивановича внезапно раскрылись, и щёки его слабо вспыхнули. Лопата вывалилась из его рук.
– Итак, вы полагаете... – начал он.
– Я уверен, – подхватил Аркадий, – что сына вашего ждёт великая будущность, что он прославит ваше имя. Я убедился в этом с первой нашей встречи.
– Как... как это было? – едва проговорил Василий Иванович. Восторженная улыбка раздвинула его широкие губы и уже не сходила с них.
– Вы хотите знать, как мы встретились?
– Да... и вообще...
Аркадий начал рассказывать и говорить о Базарове ещё с большим жаром, с большим увлечением, чем в тот вечер, когда он танцевал мазурку
с Одинцовой.
Василий Иванович его слушал, слушал, сморкался, катал платок в обеих руках, кашлял, ерошил свои волосы – и наконец не вытерпел: нагнулся к Аркадию и поцеловал его в плечо.
– Вы меня совершенно осчастливили, – промолвил он, не переставая улыбаться: – я должен вам сказать, что я... боготворю моего сына; о моей старухе я уже не говорю: известно – мать! но я не смею при нём высказывать свои чувства, потому что он этого не любит. Он враг всех излияний; многие его даже осуждают за такую твёрдость его нрава и видят в ней признак гордости или бесчувствия; но подобных ему людей не приходится мерить обыкновенным аршином, не правда ли? Да вот, например: другой на его месте тянул бы да тянул с своих родителей; а у нас, поверите ли, он отроду лишней копейки не взял, ей-богу!
– Он бескорыстный, честный человек, – заметил Аркадий.
– Именно бескорыстный. А я, Аркадий Николаич, не только боготворю его, я горжусь им, и всё моё честолюбие состоит в том, чтобы со временем в его биографии стояли следующие слова: «Сын простого штаб-лекаря, который, однако, рано умел разгадать его и ничего не жалел для его воспитания...»
Голос старика перервался.
(И.С. Тургенев, «Отцы и дети»)
